Все зависит от нас - Страница 37

К оглавлению

* * *

– Подъем. Вставай, Илья, машины готовы. И еще – тебя Колычев срочно вызывает.

Открыв глаз, увидел озабоченную морду Гусева. Серега еще немного постоял, задумчиво оглядывая меня, а потом уточнил:

– Ты как – живой?

Усевшись на кровати, покрутил головой. На удивление – чувствовал себя нормально. Думал, будет гораздо хуже…

– Живой. Сушняк только дикий.

– Перетерпи, а то опять накроет… И давай быстрее – полковник ждет.

Ну быстрее так быстрее. Сходил, умылся, с трудом удерживаясь, чтобы не напиться вволю обжигающе-холодной колодезной воды и пошел к командиру. Иван Петрович при виде меня задал тот же вопрос:

– Живой?

Я кивнул, но командир на это уже не обратил внимания. Подойдя к окну и стоя спиной ко мне, продолжил:

– Мне доложили про вчерашний инцидент с Хрущевым. Знаешь, Илья. – Колычев повернулся и, подойдя вплотную, взял меня за ремень портупеи. – Большей глупости ты совершить не мог. Наверное, проще было, если б ты его застрелил. Это хотя бы можно было списать на нервный срыв, а так как ты знаешь отношение к себе Верховного, то полежал бы пару месяцев в госпитале с соответствующим диагнозом и вернулся обратно. Тем более, у тебя две контузии, так что при поддержке сверху дело бы замяли… А сейчас ты приобрел себе врага. Причем очень изощренного врага. И пусть в Политбюро его называют Никиткой и считают клоуном, но на самом деле это совершенно не так. Пока товарищ Сталин жив и Лаврентий Павлович на месте, Хрущев в твою сторону и не посмотрит. Он будет улыбаться в глаза и копить злобу. Но вот потом… Поверь мне, здесь, – Иван Петрович постучал себя по лбу, – тоже что-то имеется. И это что-то может заниматься анализом. А анализ вырисовывается самый неприглядный. Так что как будем из этого выворачиваться, просто не знаю…

Командир наконец отцепился от портупеи и, сломав несколько спичек, закурил. Да уж… Выходит, вчерашний порыв был совершенно правильный. Этого лысого шустрика надо валить. Однозначно. Угораздило же так вляпаться… А Колычев меня даже слегка напугал. Он на наши залеты обычно орет, но вот так, спокойно, говорит только о действительно хреновых вещах. И еще очень интересно, что именно его аналитический мозг надумал? Неужели он СЕЙЧАС просчитал возможное коронование Хруща? Да нет, не может быть. Полковник, конечно, умница, но такое просчитать в принципе невозможно. К этому году просто нет фактов, из которых можно сделать ТАКОЙ анализ.

– Молчишь? – Командир вздохнул. – М-да, что уж теперь говорить… Ладно, машины уже готовы, и в запасном полку люди предупреждены. Так что давай езжай.

Я, уже было повернувшись уходить, неожиданно решился:

– Иван Петрович, все я понимаю. Когда хама на место ставил, еще не знал, кто это. А как только узнал… в общем, проблема, думаю, будет снята…

Колычев, как это только он умеет, удивленно-насмешливо поднял бровь:

– И как ты ее снимешь? Прощения попросишь? Не поможет – ты его публично оскорбил, а такое не прощается.

– Вы же знаете – я везунчик. Мало ли что может случиться?

Командир хищно подобрался, видимо, что-то почуяв:

– Лисов, ты мне это брось! Любые, ты слышишь, любые самостоятельные действия категорически запрещаю!

Раздраженно закурив, продолжил:

– Это я, старый дурак, сам тебя подтолкнул. Только пойми – застрели ты члена Политбюро, и тебя не спасет ничто! Ни контузии, ни заслуги! Если охрана на месте не убьет, то трибунал высшую меру даст обязательно. И ни-кто не поможет. Понял? Никто! Так что в сторону Хрущева даже смотреть запрещаю! Ты меня понял?

– Так точно!

Иван Петрович на это только кулаком под носом поводил и даже не сказал, а прошипел:

– Смотри мне! Всех под монастырь подведешь!

– Да понял я! Никаких движений с моей стороны не будет! Даже и не думал про это! Это вы меня не так поняли…

– Все я понял отлично… ладно, иди уж…

Ффух! Я выскочил из хаты и побежал к «виллису», в котором сидели мужики. Надо же, как командир разошелся. Причем всерьез. Давно я его таким не видел. Но с Хрущем, один черт, надо что-то решать. Правда, стрельба отменяется и подрыв тоже – Колычев моментом догадается, и тогда его действия предположить не берусь. Он, конечно, относится ко мне как к родному, но вот присяги еще никто не отменял. И исходя из этого, доложить о подозрениях полковник будет обязан. Биомать!.. Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления. А «Кукурузник» пока терпит. Сейчас главное – Лешку найти со Змеем.

Серега, глядя на мой встрепанный вид, спросил:

– Что там?

– Да нормально все… поехали!

Но только успели тронуться с места, как услышали вопли Северова. Он рысил от домика радистов, размахивая руками:

– Стой, стой!

Епрст! На это раз что случилось? Мишка наконец донес свою упитанную тушку до джипа и, отдуваясь, выпалил:

– Нашлись, похоже!

Все сразу повылетали из машины и окружили гонца. Я ухватив его за шиворот, пару раз встряхнул, чтобы слова из «маркони» вылетали быстрее:

– Где они? И это точно – наши?

– Не т-т-тряси так, у меня внутри все булькает!

– По херу бульки, ты про мужиков говори!

– Слышимость очень плохая была. На нас вышли особисты морпехов Рябова. Под Любавами они взяли двух разведчиков. Те сказали, что из группы Колдуна. Еще молчи-молчи что-то про генерала говорили… Но там вообще непонятно было….

– Карту!

Марат расстелил на капоте карту, и мы с Серегой с костяным стуком треснулись головами, наклонившись над ней. Даже не почесавшись, принялись искать названный населенный пункт. Любавы… где эти Любавы… Вот! Офигеть! Это же почти сорок километров от нашей последней лежки! Причем северо-западнее. Как туда пацаны попали? Мотоцикл, конечно, быстрое средство передвижения, но ведь не светлым днем и с погоней на хвосте! Ладно, пусть даже с полчаса они на этом байке мотались. Ну а потом? Где почти трое суток эту парочку носило? Ничего, приедем-разберемся…